У Олега слезы выступили, видя, с каким усилием Таргитайпытается вернуться в сознание. Он повторил тихо, но настойчиво:

– Тарх, мы у камня, где похоронен Мрак… Вернись!

Лицо задергалось сильнее. Веки затрепетали, медленноподнялись. Глаза были бессмысленными, но с обезображенных губ сорвалось:

– Где…

Олег осмотрелся, вздрогнул. Камни сглажены, ветертысячелетиями дует в одну сторону, камни сгорбленные с одной длинной пологойстороны, с другой – крутые, обрывистые, но все на поверхности гладкие доблеска. Только одна массивная плита была выщерблена сверху.

Даже отсюда Олег различил следы от ударов мечей. На камнебыла вырублена охотничья метка Мрака!

– Не обманул, – прошептал он. Слезы снова навернулись наглаза, он не стал смахивать. Руки заняты ношей, а тряхнуть головой – упадешь отдвижения. А подняться… можно и не подняться.

Он как-то преодолел эти страшные сажени. Таргитай скрипелзубами, дергался, а когда Олег тяжело рухнул на отмеченный камень, глухопопросил:

– Опусти меня…

– Тарх…

– Я… знаю… Олег, я хочу, чтобы ты положил меня… с ним рядом…

Слезы брызнули. Олег крепился, молчал, но тело затряслосьсамо, он зарыдал тяжело и мучительно, как плачут мужчины, которые не умеютплакать.

Таргитай встал на четвереньки, потом на колени. Ухватившисьобеими руками за край могильной плиты, силился поднять. Перекошенное лицо сталострашным. Он закинул лицо к ужасному небу, взвыл. Лицо потемнело, внезапно изноздрей побежала кровь. Он продолжал поднимать плиту. Та дрогнула, чутьприподнялась.

– Вместе с Мраком… – прохрипел Таргитай. – Запомнил?

Олег подсунул пальцы под камень, выдавил:

– Обещаю…

– Кля…нешься?

– Клянусь… Тарх… ты в самом деле… достоин…

Он не понимал, откуда в умирающем такие силы, но край плитыначал приподниматься, а заслуги Олега было едва на треть. Хрипя, выплевываякровь и куски сожженных легких, они поднимали и поднимали, пока та неоторвалась от земли.

– Разом… – простонал Олег, – в мою сторону…

Плита обрушилась на землю, открывая яму. Оттуда пахнулотеплом. В то же мгновение земля обрушилась под Таргитаем. Он инстинктивнопытался ухватиться за что-то, скрюченные пальцы стиснулись на комьях мертвойземли. Он ощутил, что падает в пустоту.

Жесткие пальцы больно рванули за кисть. Олег, бледный, сотчаянным лицом, свесился до пояса и держал его за руку. Другой рукой ухватилсяза край плиты. Та подрагивала. Волхв едва удерживался, но тяжелое тело Таргитаянеумолимо стаскивало за собой.

– От…пусти, – прохрипел Таргитай. – Я хочу… с Мраком…

Олег, сцепив зубы, пытался удержаться, но его сволакивало заТаргитаем.

– Отпусти, – прохрипел тот зло. – Дальше тебе… одному…

Олег напрягся, лицо исказилось. Сползание прекратилось: явноудалось зацепиться ногами. Глаза были отчаянными, ибо пальцы разжимались.Таргитай слишком тяжел, а силы в руках уже не осталось.

– Отпусти, – попросил Таргитай. Перед глазами уже плыло,кровь из ноздрей попала в рот, но не чувствовал даже вкуса. – Ты… дойдешь один…

– Не мечтай, – выдавил Олег сквозь стиснутые зубы.

– Хочу с Мраком…

– Ду…рак… Посмотри…

Таргитай болтался над пустотой, как разделанная туша лося надереве. Он скосил глаза вниз. Уже был полумертвым, но мурашки побежали по коже.

Внизу, в каменном колодце на глубине в три человеческихроста, торчали острые копья. Их подогнали так плотно, от стены и до стены, чтосбрось кошку, и та напорется.

Таргитай, чувствуя тошноту, пытался что-то прошептать, ноперед глазами померкло, в голове раздался звон, и он рухнул в бездну.

Ноги Олега тяжело загребали снег. Он тащился, проваливаясь всугробы, падал, поднимался. В глазах был красный туман, кровь стучала в висках.Он не понимал, куда бредет, но упорно заставлял себя двигаться. Боромирговорил: кто не двигается, тот не живет. И пусть уже не сможет дойти, но идтибудет. А упадет – поползет, обламывая ногти, обдирая локти и грудь об острые,как ножи, холодные камни.

Впереди лед затрещал, среди крошащегося ада заблестеликончики железных шлемов. Прямо из мерзлой земли и льда поднимались заиндевевшиевоины – с бледными неживыми лицами, покрытые инеем, но в доспехах и с кривымимечами.

– Бегом! – велел себе Олег.

Боковым зрением видел, как с боков тоже медленно поднимаютсяиз мерзлой земли воины мира мертвых. Похоже, здесь полегло целое войско. Онзаставил себя двигаться быстрее, но лишь рухнул вниз лицом. Сцепив зубы,чувствуя во рту непроходящий привкус железа, поднялся на четвереньки.

Со всех сторон окружили сумрачные воины. За их спинамиторчали копья, блестели шлемы. Вся долина заполнена войском. Был бы в полнойсиле, и тогда бы не выбрался живым. А магии в нем меньше, чем жизни в этихснегах.

Воины смотрели зло и враждебно. Вперед вышел крупный воин вчерной, как ночь, одежде. На локте левой руки блестел круглый щит, обтянутыйкожей и обитый медными полосами. Небрежным пинком опрокинул Олега, тотзавалился на бок. Тяжесть соскользнула со спины, перевесила. Он издал хриплыйнечеловеческий крик, забарахтался, беспомощный, как черепаха, которуюперевернули на панцирь…

Воин холодно и враждебно рассматривал их:

– Кто такой? Почему тащишь мертвеца?

– Он не мертвый, – с усилием выдавил Олег. Губы егополопались, почернели, стали как лепешки. Кровь текла из ранок, замерзала наподбородке. – Он… жив…

– Да? Это ненадолго. Как и тебе, – сказал воин голосомбезжизненным, но исполненным такой силы, что мороз побежал по коже. – Менязовут Гарам Сокрушающий. Я владею этими землями… И убиваю всех чужаков.

– Приди и убей, – прошептал Олег. Он перевернулся, сумелвстать на колени, затем воздел себя на ноги. В руках хмуро блестел обломокЖезла, не длиннее кинжала.

На него смотрели с удивлением и уважением. Воин, которыйназвал себя Гарамом, повторил:

– Кто ты?

– Если ты… слышал о внешнем мире… то ты… знаешь…

Гарам медленно наклонил голову.

– Вы… оттуда?

– Да, – сказал Олег мертвым, как подземный мир, голосом. –Когда-то мы жили… под защитой светлых богов…

Гарам растянул губы в недоброй усмешке.